Каданс

Пять лет назад был объявлен конкурс на должность главного дирижера симфонического оркестра Карельской филармонии, и из 30 претендентов победил самый молодой – 26-летний Мариус Стравинский. Это вызвало и удивление, и любопытство. Фамилия говорящая, но сам победитель неизвестен, да к тому же – подданный Великобритании.

Когда 1 сентября 2007 года Стравинский приехал в Петрозаводск, наш оркестр, гордость Петрозаводска, единственный симфонический на Северо-Западе, только что отметивший свое 70-летие, находился не в лучшей форме. Что и понятно – полтора года без дирижера. Однако Мариус сумел быстро найти общий язык с музыкантами и уже через несколько недель дал первый концерт, порадовав публику обновленным репертуаром. А затем началась напряженная жизнь: репетиции, освоение новых, в большинстве – современных произведений, гастроли. Увы, 28 июня маэстро в последний раз встал за дирижерский пульт в нашей филармонии. Он покидает Петрозаводск.

Зимой Стравинский дебютировал в Петербурге, в Мариинском театре, где с успехом продирижировал одноактными операми «Мавра» и «Соловей» – творениями его дядюшки, величайшего композитора XX века Игоря Стравинского. Вскоре Валерий Гергиев, худрук Мариинки, пригласил Мариуса стать дирижером Мариинского театра…

«У Петрозаводска свой шарм»

– Да, мне предложили стать приглашенным дирижером этого театра, что меня устраивает. Потому что на ежедневную работу в театре я не готов: у меня многочисленные гастроли, и отказаться от них я не могу. Расписан до конца весь этот год и даже следующий. Например, осенью предстоят ответственные концерты в Москве с лучшим, на мой взгляд, в нашей стране оркестром – Российским национальным, руководит которым талантливейший Михаил Плетнев. Меня ждут также в Японии, Германии, буду дирижировать и в Петербурге. Как раз из-за насыщенного гастрольного графика я и не продлил контракт с Карельской филармонией. Я проводил в Карелии 4-5 месяцев в году. А оркестру нужен постоянный дирижер, который бы ежедневно занимался своей работой на месте.

– Неужели в Карелии вам было скучно, и наш оркестр не понравился?
– Ни в коем случае. Карельский симфонический оркестр – один из лучших в стране среди провинциальных. В нем играют отличные музыканты, душевные и чуткие люди. Всегда ехал в Петрозаводск с удовольствием. Здесь своя аура, свой шарм – прекрасная природа, какая-то очень утонченная энергетика, люди интеллигентные. Я отдыхал в Петрозаводске от задерганных, суетливых, озабоченных жителей мегаполисов. У вас мне было комфортно. Также и во время концертов – публика не неистовствует, как в Москве или Питере, ведет себя достойно, но это не означает, что она менее музыкально подготовлена или менее восприимчива. Всегда чувствовал образованность и благородство петрозаводчан, меня это сильно подпитывало, за что признателен.

Думаю, с оркестром мы не прощаемся окончательно. Хотя вскоре будет объявлен конкурс на должность дирижера, и, как мне известно, желающих более чем достаточно. Осенью мы едем на гастроли в Екатеринбург. В дальнейшем с радостью буду приезжать к вам, делать совместные программы и выступать перед петрозаводчанами. Поверьте, Карелия занимает в моем сердце большое место, я никогда не забуду ее.

Учился вместе с принцем Уильямом

– Ваша мама – очень известная пианистка Элеонора Накипбекова, уже давно живет в Лондоне и много гастролирует, была даже в Петрозаводске (она назвала вас Мариусом, в честь своего любимого хореографа Мариуса Петипа). Папа – лучший литовский пианист Повилас Стравинский, который хотя и живет с 1985 года в Сиэтле, в США, в Литве его до сих пор помнят даже таксисты. Родные тетушки – виолончелистка Альфия (именно она в 1981 году осталась после гастролей в Лондоне) и скрипачка Эльвира, она-то в большей степени и приобщила вас к музыке, научив виртуозно играть на скрипке. Они – ваша мама и тети – известны во всем мире как музыкальное трио – Сестры Бековы.
– Это все так. В 6 лет меня повезли в Москву поступать в Центральную музыкальную школу при Московской консерватории по классу скрипки. Я понравился, но в школу берут с 7 лет. А чтобы я не расстраивался, директор дал мне 5 рублей. А я и не расстраивался, пошел в «Детский мир» и купил на эти деньги радиоуправляемый танк, о котором мечтал в Алма-Ате.

– Через три года учебы в ЦМШ вас увезли в Лондон.
– Потому что там уже жила мама. Меня сразу определили в скрипичную школу для одаренных детей величайшего скрипача Иегуди Менухина.

– Эту школу через год вы благополучно оставили...
– В те годы я был там один – единственный русскоговорящий и не знающий английского в должной мере. Да еще и житье в интернате… В общем, пожаловался маме, что чувствую себя несчастным. Встал вопрос: где продолжить мое образование? Тетя Альфия сказала, что за углом есть какой-то колледж, называется Итон. Она даже не подозревала, что в это престижнейшее заведение записывают детей с рождения, что один год обучения там стоит 40 тысяч евро.

– Тем не менее вы туда поступили, учились в одном классе с принцем Уильямом, наследником Британского престола.
– Чтобы поступить в Итон, мне пришлось всего за год основательно изучить латынь и древнегреческий язык, математику и историю, английскую литературу, научиться свободно говорить по-французски. Итон мне нравится тем, что туда берут вне зависимости от того, кто родители, а только исходя из способностей. Наиболее успешные ученики платят на 20% меньше, а двое, в том числе я, были вообще освобождены от оплаты за учебу.

– В Итоне вы увлеклись политикой и экономикой.
– Сегодня понимаю, что этого не следовало делать. Уже тогда я пришел к мысли, что мое предназначение – музыка. После окончания Итонского колледжа полагается стажировка в какой-либо фирме. Я выбрал юридическую. Но на первом же судебном заседании уснул. Поэтому, хоть меня и ждали уже для продолжения образования в Кембриджском университете, я уверенно и осознанно пошел в Королевскую музыкальную академию.

– Там вы впервые взяли в руки дирижерскую палочку и даже создали студенческий камерный оркестр.
– Вы очень много про меня знаете.

– Я знаю даже, что окончательно на ваше решение стать дирижером повлияли ваши встречи и работа с такими божественными дирижерами, как Клаудио Аббадо и Марис Янсонс.
– Все это действительно так. Уточню, что Аббадо я ассистировал в Экс-ан-Провансе в опере «Дон Жуан» в постановке Питера Брука. А дирижерство стало меня привлекать с 14 лет, когда помимо скрипичной музыки стал познавать оперную и симфоническую, где роль дирижера очень велика. Захотелось попробовать создавать музыку, когда перед тобой не одна скрипка, а множество разных инструментов. И людей. Я ведь очень стеснительный, а мне хотелось от этого избавиться. Правда, и сегодня еще остаюсь стеснительным, но уже не таким, как тогда.

– В Лондоне вы дирижировали Филармоническим оркестром, Королевским симфоническим, ездили в свою любимую Германию… и вдруг – Москва!
– Приехал на стажировку в Филармонический симфонический оркестр, которым руководил Владимир Понькин. У него я прошел отличную школу. Затем поработал в Геликон-опере, там же в Москве.

– А про Петрозаводск откуда узнали? Небось и слыхом не слышали о нашем городе?
– Да, не знал. Знакомые подсказали, что объявлен конкурс на главного дирижера местного симфонического оркестра. Решил попробовать, хотя к конкурсу допускались лица не моложе 30 лет. Победил. Был очень рад. Считаю, что мне была оказана большая честь – возглавить музыкальный коллектив такого ранга.

Любовь

– Есть еще одна причина, по которой вы покидаете Петрозаводск, – это Марина Викторовна Дэмченко, главный редактор московского журнала моды «Fashion Collection». В 2011 году вы стали ее мужем.
– Да, это правда. А вы знаете, в отличие от меня, даже ее отчество.

– Это первый брак?
– Для меня – да. Мы ровесники, кажется. Марина уже была замужем.

– Сколько раз?
– Спросите у нее.

– Где вы познакомились?
– На моей родине, в Алма-Ате. В прошлом году ЮНИСЕФ, международная организация по защите детей, проводила там благотворительный бал. Меня пригласили открывать этот бал – как дирижера. Мое внимание привлекла эффектная молодая женщина, стильно одетая и окруженная целой свитой. Я человек стеснительный, но если чего решил, то обязательно этого добиваюсь. В общем, пригласил ее танцевать, и через 5 минут обнаружилось, что нас объединяет много общих интересов. Но телефонами мы не обменялись. Потом искал ее в Москве два месяца. Нашел, и через два дня мы расписались в ЗАГСе. Быстро. По-деловому. Без свадебной шумихи. Даже друзья ничего не знали. Потому что Марина на следующий день улетала в Милан на Неделю моды, а я – на гастроли. Но свадьба со всеми ее атрибутами будет. Обязательно. Дважды. В Москве. А затем в Лондоне.

– Жить вы будете в Москве?
– Я там и раньше проводил много времени.

– В вашей трехкомнатной квартире на Тверской?
– Мы сняли 7-комнатную в районе Новых Черемушек. Это рядом с работой Марины, так ей удобнее.

– Любите большие квартиры?
– Не знаю. Весной мы с Мариной отдыхали в Майами, в Америке, там снимали 6-комнатную, так двумя комнатами даже не пользовались ни разу.

– Если вы живете рядом с работой, так вам и машина не нужна.
– У нас есть «Ауди А3».

– Вы прямо светитесь, когда говорите о Марине.
– Я ее обожаю, она стала центром моей жизни. Она очень умный, душевно сильный человек, оригинальна в мышлении, с прекрасным чувством юмора. С ней не скучно. При этом ведет себя достойно.

– Ради нее вы даже стали кулинаром.
– Я всегда любил готовить, потому что люблю поесть, хотя вешу 70 килограммов при росте 189 сантиметров. Жене нравятся мои стейки, ростбифы, овощные салаты…

– Марина стала вашей музой?
– Да. Я еще больше стал радоваться жизни. Мне жаль тех, кто всегда ноет и чем-то недоволен. Я предпочитаю во всем находить удовольствие, свои плюсы, даже когда стою в томительной очереди за билетом на самолет. Порой, боясь расплескать душевную радость, я даже, вопреки христианской морали, замыкаюсь в себе.

Джентльменом в России оставаться нелегко

– Вы как-то обмолвились, что за время, проведенное в Англии – а это почти 15 лет, вы стали по сути англичанином.
– Тем не менее я всегда помню, что родился в Казахстане, и хотя жил там до 6 лет, но мои воспоминания о детстве наполнены уютом, теплом, заботой и любовью. В первую очередь хочу назвать свою бабушку Рашиду Абдуловну, она татарка. Не имея никакого образования, она была умной и очень умело, но ненавязчиво руководила всей нашей большой семьей. Меня она научила с уважением относиться к людям, особенно к старшим, дорожить родственными отношениями. А еще – всегда и во всем стремиться быть лучшим.

Но Англия действительно повлияла на меня в достаточной степени. Британцы вежливы, гибки, сдержаны, толерантны и умеют найти общий язык. Дорожат своим, но и чужое ценят. Любят учиться у других. Все эти качества теперь есть и у меня.

– Кстати, вы по-прежнему по-русски умеете только говорить, а читаете и думаете по-английски?
– К сожалению. Но я изучаю письменный русский. На днях стал читать «Преступление и наказание» Достоевского на английском, но затем взял русское издание. (При этом название книги было произнесено по-английски – Crime and Punishment, с трудом воспроизведено по-русски. – Прим. авт.).

– Вы сказали однажды, что за 9 лет жизни в России разучились быть джентльменом.
– Я люблю пошутить. Но правда то, что, приехав в Россию и увидев после чопорной Англии московский хаос, впал в депрессию. Однако она быстро прошла – как только поближе познакомился с русскими. Они оказались удивительными людьми, с ними очень интересно общаться. А это для меня важнее, чем качество жизни. Мне очень нравится в России.

– Ну и если завершить ваш портрет...
– Я не люблю снобов, тех, для кого важнее всего комфорт. Я не тусовщик. Предпочитаю почитать, послушать музыку, стремлюсь к тому, чтобы каждый день узнавать что-то новое. А вообще, я человек азартный.

– У вас и хобби соответствующие.
– Это футбол, которым увлекаюсь с 7 лет. И путешествия – особенно люблю далекие страны, например, Камерун, Нигерию, Колумбию... Был, кроме Европы и Америки, еще в Австралии, Африке. Но на первом месте в моей жизни – музыка.

Беседовал Александр Радченя